Неточные совпадения
Сережа внимательно посмотрел на учителя, на его редкую
бородку, на очки, которые спустились ниже зарубки, бывшей на носу, и задумался так, что
уже ничего не слыхал из того, что ему объяснял учитель.
— Яков Тагильский, которому мы не верим. Но, кажется, он прав: у вас вид человека ученого и скептическая
бородка, и мы
уже преисполнены почтения к вам. Алешка — не дури!
Туробоев пришел вечером в крещеньев день.
Уже по тому, как он вошел, не сняв пальто, не отогнув поднятого воротника, и по тому, как иронически нахмурены были его красивые брови, Самгин почувствовал, что человек этот сейчас скажет что-то необыкновенное и неприятное. Так и случилось. Туробоев любезно спросил о здоровье, извинился, что не мог прийти, и, вытирая платком отсыревшую, остренькую
бородку, сказал...
— Предательство этой расы, лишенной отечества богом,
уже установлено, — резко кричал, взвизгивая на высоких нотах, человек с лысой головой в форме куриного яйца, с красным лицом, реденькой серой
бородкой.
Гусаров сбрил
бородку, оставив сердитые черные усы, и стал похож на армянина. Он снял крахмаленную рубашку, надел суконную косоворотку, сапоги до колена, заменил шляпу фуражкой, и это сделало его человеком, который сразу, издали, бросался в глаза. Он
уже не проповедовал необходимости слияния партий, социал-демократов называл «седыми», социалистов-революционеров — «серыми», очень гордился своей выдумкой и говорил...
Татарин был длинный, с
узким лицом, реденькой
бородкой и напоминал Ли Хунг-чанга, который гораздо меньше похож на человека, чем русский царь.
Он лениво опустился на песок,
уже сильно согретый солнцем, и стал вытирать стекла очков, наблюдая за Туробоевым, который все еще стоял, зажав
бородку свою двумя пальцами и помахивая серой шляпой в лицо свое. К нему подошел Макаров, и вот оба они тихо идут в сторону мельницы.
Какие-то неприятные молоточки стучали изнутри черепа в кости висков. Дома он с минуту рассматривал в зеркале возбужденно блестевшие глаза, седые нити в поредевших волосах, отметил, что щеки стали полнее, лицо — круглей и что к такому лицу
бородка уже не идет, лучше сбрить ее. Зеркало показывало, как в соседней комнате ставит на стол посуду пышнотелая, картинная девица, румянощекая, голубоглазая, с золотистой косой ниже пояса.
Отворив дверь из коридора, мать-Шустова ввела Нехлюдова в маленькую комнатку, где перед столом на диванчике сидела невысокая полная девушка в полосатой ситцевой кофточке и с вьющимися белокурыми волосами, окаймлявшими ее круглое и очень бледное, похожее на мать, лицо. Против нее сидел, согнувшись вдвое на кресле, в русской, с вышитым воротом рубашке молодой человек с черными усиками и
бородкой. Они оба, очевидно, были так увлечены разговором, что оглянулись только тогда, когда Нехлюдов
уже вошел в дверь.
Не отъехал он и 100 шагов, как ему встретилась сопутствуемая опять конвойным с ружьем ломовая телега, на которой лежал другой, очевидно
уже умерший арестант. Арестант лежал на спине на телеге, и бритая голова его с черной
бородкой, покрытая блинообразной шапкой, съехавшей на лицо до носа, тряслась и билась при каждом толчке телеги. Ломовой извозчик в толстых сапогах правил лошадью, идя рядом. Сзади шел городовой. Нехлюдов тронул за плечо своего извозчика.
Когда Привалов повернулся, чтобы снять пальто, он лицом к лицу встретился с Данилушкой. Старик смотрел на него пристальным, насквозь пронизывающим взглядом. Что-то знакомое мелькнуло Привалову в этом желтом скуластом лице с редкой седой
бородкой и
узкими, маслянисто-черными глазами.
На вид ему можно было дать лет тридцать пять;
узкое бледное лицо с небольшой тощей
бородкой было слегка тронуто оспой, густые, сросшиеся брови и немного вздернутый нос делали его положительно некрасивым.
— Это все наши воротилы и тузы… — шепнул Веревкин на ухо Привалову. — Толстосумы настоящие! Вон у того, который с козлиной
бородкой, за миллион перевалило… Да! А чем нажил, спросите: пустяками. Случай умел поймать, а там
уж пошло.
Это был какой-то господин или, лучше сказать, известного сорта русский джентльмен, лет
уже не молодых, «qui frisait la cinquantaine», [«под пятьдесят» (фр.).] как говорят французы, с не очень сильною проседью в темных, довольно длинных и густых еще волосах и в стриженой
бородке клином.
Здесь ставят пиявки, отворяют кровь, стригут и бреют Баранов», а
уж тоже козлиную
бородку отпустил и тоже кричит, завивая приказчика из Ножевой линии...
Издали углядел в давке высокую женщину в ковровом платке, а рядом с ней козлиную
бородку Щучки. Женщина увидала и шепнула бороде. Через минуту Щучка
уже терся как незнакомый около Смолина.
К экзаменам брат так и не приступал. Он отпустил усики и
бородку, стал носить пенсне, и в нем вдруг проснулись инстинкты щеголя. Вместо прежнего увальня, сидевшего целые дни над книгами, он представлял теперь что-то вроде щеголеватого дэнди, в плоеных манишках и лакированных сапогах. «Мне нужно бывать в обществе, — говорил он, — это необходимо для моей работы». Он посещал клубы, стал отличным танцором и имел «светский» успех… Всем давно
уже было известно, что он «сотрудник Трубникова», «литератор».
— Вы князь Мышкин? — спросил он чрезвычайно любезно и вежливо. Это был очень красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средневысокого роста, с маленькою наполеоновскою
бородкой, с умным и очень красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то
уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то
уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то
уж слишком пристален и испытующ.
Соловьев, рослый и
уже тучноватый, с широким румяным волжским лицом и светлой маленькой вьющейся
бородкой, принадлежал к тем добрым, веселым и простым малым, которых достаточно много в любом университете.
Это
узкое лицо с козлиной
бородкой и большими, темными, горячими глазами все еще было красиво какой-то беспокойной, нервной красотой, хотя кудрявые темные волосы
уже давно блестели сединой, точно серебристой плесенью.
Приказчик соседа
уже не в первый раз служил у него; он считался ловким торговцем, но страдал запоем; на время запоя хозяин прогонял его, а потом опять брал к себе этого худосочного и слабосильного человека с хитрыми глазами. Внешне кроткий, покорный каждому жесту хозяина, он всегда улыбался в
бородку себе умненькой улыбочкой, любил сказать острое словцо, и от него исходил тот дрянной запах, который свойствен людям с гнилыми зубами, хотя зубы его были белы и крепки.
— Так, так… Конечно, бывают случаи, Татьяна Власьевна, — мягко соглашался о. Крискент, расправляя свою
бородку веером. — Человек предполагает — Бог располагает. Это
уж не от нас, а свыше. Мы с своей стороны должны претерпевать и претерпевать… Как сказал апостол: «Претерпевый до конца, той спасен будет…» Именно!
Тут случилось что-то необъяснимое. Я подходил
уже к той тропинке, по которой надо взбираться в гору, как послышалась тропота и быстрой ходой меня догоняли три всадника на прекрасных гнедых кабардинках. Четвертую, такую же красавицу, с легким вьюком вели в поводу. Первая фигура показалась знакомой, и я узнал моего кунака. За ним два джигита, таких же высоких и стройных, как он, с лицами, будто выкованными из бронзы: один с седеющей острой
бородкой, а другой молодой.
С улыбкой сквозь красивые усы и
бородку он крепко пожал мне руку, сделал легкий поклон, щелкнул опорками пятку о пятку, как, по-видимому, привык делать в сапогах со шпорами, и отрекомендовался: поручик Попов. Думаю, что это был псевдоним.
Уж очень он на меня свысока смотрел. Но когда мы выпили по четвертому стаканчику, закусывая соленым огурцом, нарезанным на газете, с кусочками печенки, он захмелел, снизошел до меня и разговорился.
Головин вздохнул, потянулся, еще раза два взглянул в окно, но там стояла
уже холодная ночная тьма; и, продолжая пощипывать
бородку, он начал с детским любопытством разглядывать судей, солдат с ружьями, улыбнулся Тане Ковальчук.
Но конца этой торговли Буланин
уже не слышит. Перед его глазами быстрым вихрем проносятся городские улицы, фотограф с козлиной
бородкой, Зиночкины гаммы, отражение огней в
узкой, черной, как чернило, речке. Грузов, пожирающий курицу, и, наконец, милое, кроткое родное лицо, тускло освещенное фонарем, качающимся над подъездом… Потом все перемешивается в его утомленной голове, и его сознание погружается в глубокий мрак, точно камень, брошенный в воду.
Участниками в споре были еще: круглолицый, моложавый, с четвероугольною головой и курчавою
бородкой, коренастый Гараська Копылов, один из говорунов следующего за Резуном более молодого поколения, отличавшийся всегда резкою речью и
уже заслуживший себе вес на сходке.
Перед глазами ротмистра стоял этот купец — маленький, сухонький, в длиннополом одеянии, похожем одновременно на сюртук и на поддевку, в бархатном картузе и высоких, ярко начищенных сапогах. Костлявое, скуластное лицо, с седой клинообразной
бородкой, с высоким изрезанным морщинами лбом, и из-под него сверкали
узкие серые глазки, прищуренные, всегда что-то высматривающие. Острый хрящеватый нос, маленький рот с тонкими губами. В общем, у купца вид благочестиво хищный и почтенно злой.
Старик прищуривал свои хитрые серые глазки и, собрав в горсточку свою редкую
бородку клинышком, отвечал всегда одно и то же: «Вот помру, тогда наследнички выстроятся по-твоему, сватушко, а мне
уж не к лицу…
Фигура у Агашкова была самая подкупающая: благообразный «низменный» старичок с самой апостольской физиономией — окладистая
бородка с проседью, кроткие серые глаза, тихий симпатичный голос и вообще что-то такое благочестивое и хорошее во всей фигуре, кроме длинных рук, которыми Агашков гнул подковы и вколотил в гроб
уже двух жен.
Приземистая широкая фигура Спирьки, поставленная на кривые ноги, придавала ему вид настоящего медведя. Взлохмаченная кудрявая голова, загорелое, почти бронзовое лицо, широкий сплюснутый нос,
узкие, как щели, глаза, какая-то шерстистая черная
бородка — все в Спирьке обличало лесного человека, который по месяцам мог пропадать по лесным трущобам.
Один заслуженный полковник нарочно для этого вышел раньше из дому и с большим трудом пробрался сквозь толпу; но, к большому негодованию своему, увидел в окне магазина вместо носа обыкновенную шерстяную фуфайку и литографированную картинку с изображением девушки, поправлявшей чулок, и глядевшего на нее из-за дерева франта с откидным жилетом и небольшою
бородкою, — картинку,
уже более десяти лет висящую всё на одном месте.
Матвей Терехов был еще не стар, лет 45, но выражение у него было болезненное, лицо в морщинах; и жидкая, прозрачная
бородка совсем
уже поседела, и это старило его на много лет.
— Так-с… — поглаживая
бородку, молвил Сушило. — Ну, а
уж если позволите спросить, невеста-то чьих будет?
Но, спрашивая, он
уже знал, какой Николай стоит перед ним. Важность исчезла с его лица, и оно стало бледно страшной старческой бледностью, похожей на смерть, и руки поднялись к груди, откуда внезапно вышел весь воздух. Следующим порывистым движением обе руки обняли Николая, и седая холеная борода прикоснулась к черной мокрой
бородке, и старческие, отвыкшие целовать губы искали молодых свежих губ и с ненасытной жадностью впивались в них.
Вероятно, эти блуждания заняли немало времени, потому что, когда я нашла, наконец, свой класс, там
уже шел урок, на кафедре сидел маленький человечек с язвительными, рысьими глазками и жидкой козлиной
бородкой, которую он поминутно щипал.
Маленький, худенький, желчного вида человечек с козлиной
бородкой ждал их
уже в зале, просторной, почти пустой комнате с деревянными скамейками вдоль стен, с портретом Государя Императора на стене и с целым рядом поясных фотографий учредителей и попечителей приюта. В одном углу залы стоит большой образ с теплющейся перед ним лампадой, изображение Христа Спасителя, благословляющего детей. В другом небольшое пианино.
—
Уже девять лет, как мы не видались, — говорила старуха, — а вчера в монастыре, как поглядела на вас — господи! И ни капельки не изменились, только вот разве похудели и
бородка длинней стала. Царица небесная, матушка! И вчерась во всенощной нельзя было удержаться, все плакали. Я тоже вдруг, на вас глядя, заплакала, а отчего, и сама не знаю. Его святая воля!
Тот, задумчиво смотревший в другую сторону, повернул к нему свое лицо, круглое, немного пухлое, моложавое лицо человека, которому сильно за сорок, красноватое, с плохо растущей
бородкой. На голове была фуражка из синего сукна. Тень козырька падала на
узкие серые глаза, добрые и высматривающие, и на короткий мясистый нос, с маленьким раздвоением на кончике.
Мужик маленького роста, с черной
бородкой, рябой,
уже давно пьяный, вдруг удивился чему-то и нехорошо выбранился.
Он был резкий брюнет, с
бородкой,
уже с редеющей шевелюрой на лбу и более закругленными чертами лица, но с тем же тоном и манерами.
Для тогдашнего своего возраста (ему шел 58-й год) он смотрел еще моложаво, хотя лицо, по своему окрашиванью и морщинам, не могло
уже назваться молодым. Рост пониже среднего, некоторая полнота, без тучности, широкий склад, голова немного откинутая назад, седеющие недлинные волосы (раньше он отпускал их длиннее),
бородка. Одет был в черное, без всякой особой элегантности, но как русский барин-интеллигент.
Хорошо одетый, очень невысокий и худой молодой человек, с
узким бледным лицом и странно-густою окладистою каштанового
бородкою; черные колючие глаза; длинными, неврастеническими пальцами постоянно подкручивает усы. Был он курсом старше меня, тоже на филологическом факультете. Знаком я с ним не был. На него все потихоньку указывали:
уже известный поэт, печатается в лучших журналах. Дмитрий Мережковский. Я и сам читал в журналах его стихи. Нравились.
Кружок наш давно
уже распался. Из членов его я видался с Воскобойниковым; он окончил естественный факультет и поступил в Военно-медицинскую академию. В Медицинскую же академию перевелся и Порфиров, — тот бледный студент с черной
бородкой, с которым нас сблизили совместные переживания в актовом зале во время речи ректора Андреевского по поводу покушения 1 марта.
Я
уже говорил, — мы были в связи с некоторыми другими кружками и обменивались с ними докладами. Делали это так: докладчик и его „официальный оппонент“, заранее ознакомившийся с докладом, являлись в другой кружок и там читали доклад и клали начало беседе. У Говорухина был спой кружок. Однажды он привел к нам из этого кружка докладчика. Был это юный первокурсник-студент юридического факультета, с молодою и мягкою, круглою
бородкою, со взглядом исподлобья. Фамилия его была Генералов.
В дверях показались два подростка в расстегнутых мундирах технического училища, а за ними,
уже из залы, видна была низменная фигура молодого брюнета в
бородке, с золотым pince-nez, в белом галстуке при черном, чрезмерно длинном сюртуке, — помощник присяжного поверенного Мандельштауб, из некрещеных евреев.
Среднего роста, худощавый, юркий и подвижный, с коротко обстриженными волосами и
бородкой, с быстрыми, умными, бегающими глазами, говоривший хриплым фальцетом — это был делец в полном смысле слова, положивший
уже давно в основу своего нравственного мировоззрения уложение о наказаниях с предвзятою и настойчивою мыслью о полной возможности спокойно обходить статьи этого кодекса.
И никто
уже не смеется, а ремесленник с выщипанной
бородкой внезапно впал в тоску и говорит: «Вот я тебя гвозданул бы разок, так сразу бы поняла!» Сосед, не глядя, отвечает: «А тебе бы, братец, все кулаком; ты ей докажи!» — «Молчите, господин, вы этого не понимаете, а кулак тоже от господа дан».
В числе провожавших покойника шел один, несколько поодаль от вереницы, двигавшейся по правому тротуару, и Лука Иванович Присыпкин. Запахивался он все еще в зимнюю свою шубку. Сильно он горбился и даже упирался на палку. В лице он не очень похудел, но цвет щек стал еще непригляднее,
бородку он отрастил, и седой волос
уже заметно серебрил ее.
Вадим Петрович Стягин был дурен собою: сухое тело, сутуловатость при очень большом росте,
узкое лицо с извилистым длинным носом, непомерно долгие руки, шершавая, с проседью,
бородка и желтоватые глаза, обведенные красными веками.